Сирийцы потеряли в лагере Ярмук почти весь район, занятый ими после ухода боевиков ССА, эвакуированных из района Кадам в Идлиб. Вначале сирийцы были вынуждены занимать территорию наперегонки с ИГИЛ, сидящим в Ярмуке, затем ИГИЛ предпринял атаку, в ходе которой забрал себе практически всю территорию Кадама.
Сирийцы при этом понесли весьма серьезные потери: официально признано более 110 убитых. Для столь локального участка — потери крайне высокие.
Сидящий в Ярмуке ИГИЛ — не совсем ИГИЛ. Это боевики, что называется, «аффилированные с ИГИЛ», принесшие присягу Аль-Багдади на волне победоносных событий 14-15 года. Что никак не отменяет того, что они сами себя считают солдатами Халифата и точка.
В принципе, Ярмук — более чем логичное место для Исламского государства. Палестинский лагерь для беженцев, живущих в Сирии уже третье поколение, но при этом так и не социализированные в сирийском обществе — более чем благодатный социальный объект для упражнений любых радикальных группировок. И уж у Исламского государства здесь фора в полдоски — и авторитет, и драйв, и медийные технологии.
Та же история, что и с иракскими беженцами, массово осевшими на востоке страны в Ракке, Дейр-эз-Зоре, частично в Хасаке и Хаме после 2003 года. Сирийское праительство отнеслось к ним если не враждебно, то крайне жестко, сегрегировав и не дав практически никаких прав. Неудивительно, что приход из Ирака боевиков ИГИЛ в 13 году эти люди восприняли, как надежду, они же и стали мощнейшим людским ресурсом для отрядов Исламского государства и их иерархических структур управления.
Полмиллиона иракцев-беженцев (по минимальной оценке численности) стали опорой Исламского государства на востоке Сирии. Собственно, они никуда не делись — в Ираке для них места так и нет до сих пор. А потому социальная база ИГИЛ в Сирии остается в крайне немалом количестве.
Та же история и с Ярмуком. Десятки тысяч местных видят в Исламском государстве единственный социальный лифт, причем смерть в борьбе их страшит гораздо меньше продолжения весьма безнадежного существования. И пока эта ситуация не будет исправлена, даже военное поражение боевиков обстановку не изменит. Но в том и беда, что исправлять некому и нечем — Сирия как государство, существует сугубо номинально, а потому проводить политику хоть в какой-то сфере не способна. Гражданская война ожесточила население, разделенное реками крови. А потому с врагом, даже поверженным, разговаривать не будет никто.
На таких условиях мир либо невозможен, либо предельно проблематичен. А потому война будет продолжаться и далее.